Зеркало Редакции
Ганди сказал:
"Когда я отчаиваюсь, я помню, что всегда и во все времена побеждал путь истины и любви. Всегда были тираны и убийцы, и какое-то время они казались непобедимыми, но в конце концов они падали - всегда".
Когда мы живем в ситуациях, где тирания и насилие сеют хаос, трудно иметь более перспективное видение, которое видит мирные времена.
Если мы можем признать, что и миротворец, и тиран присутствуют в нашем собственном сознании, тогда мы можем работать над преобразованием низшего в высшее. Нужно ли в этом процессе трансформации проводить часы в молитве и медитации или уходить от мира? Абсолютно нет. Это просто означает начать процесс восприятия всего окружающего нас мира как части нас самих.
Каждый день, каждая мысль, каждое слово и каждый поступок могут быть наполнены светом Бога, посылаемым во вселенную для служения Божественной цели. Это мелочи жизни: улыбка незнакомцу, слова утешения, вежливая встреча, терпение и ощущение того, что мы живем той жизнью, в которую верим. Мелочи", наполняющие нашу жизнь, наполнят нашу душу гармонией и миром, если мы не забываем делать эти мелочи осознанно.
Когда в северном полушарии весна переходит в лето, пусть каждый из нас сделает свой вклад, чтобы открыть свое сознание для того, как мы можем работать во имя мира и гармонии.
Элеанор Л. Шамвей
Зеркало Редакции
Хочу поделиться с вами громким призывом, который послала нам Агнесс Вариан много лет назад. Призыв так же ясен сейчас, как и тогда, когда она его написала. Я хранила его у себя, чтобы читать и чтобы сосредоточиться на стремлении внимательно слушать Внутренний Голос.
Это доступно всем, только слушайте.
«Хотя материальное в жизни значит для нас очень много, и требует к себе много внимания, тем не менее, по-настоящему строит и формирует нашу жизнь Внутренний Голос.
Это то наше качество или фактор, который подводит итог и собирает вместе наш опыт, все, с чем мы встречаемся.
Это конфликт между этим голосом или убеждением и внешним физическим миром опыта, который формирует характер, а характер – вещь динамическая.
За характер я принимаю сумму прошлого опыта в действии. Он должен вести жизненную, зрелую силу характера по истинному пути, по пути равновесия и силы.
Мы здесь не для удовольствия и не для осознания того или этого, не для опыта, как такового, но для развития осознания того, что есть в вас и во мне, и что в некоторой степени и в медузе, и в Учителе – Внутренний Голос всего.
Как наши глаза видят только дугу круга обозрения, а наши уши слышат только дугу звукового круга, так и то, что мы понимаем - лишь маленькая часть любого предмета, какими бы проницательными мы себя ни считали,
Самое широкое видение, глубочайшее понимание фактов – даже самые добрые, вынесенные с пониманием суждения, неизбежно останутся неполными, потому что наше сознание ограничено.
Это должно расширить сознание единства всей нашей жизни и попыток услышать Внутренний Голос, этот божественный призыв, а потом, услышав, проверить и доказать его значение и, таким образом, расширять границы духовного дома, который со временем станет характером.
Характер – это прочный фундамент, камень, на котором мы стоим, когда в очередной раз слушаем Внутренний Голос, который говорит «Иди».
Элеанор Л. Шамвей.
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви - и нет стихов моих!
У. Шекспир, Сонет 116, перевод С.Я. Маршака
Если вы хорошо знаете этот сонет, вы без труда поймете некоторые наиболее сложные мысли, которое он выражает, если же нет, то вы, по крайней мере, после первого прослушивания уловите основную мысль: это сонет о стойкости настоящей любви. Но представьте, что мы не поняли ни слова из этого стихотворения; оно все равно доставляло бы большое удовольствие, такое, которое можно было бы назвать своего рода любовью, любовью к способности создавать звуки, свойственной языку. Шекспир – один из величайших создателей коротких стихов, называемых сонетами, а сонеты – самые тщательно выполненные создания, на которые только способен язык. На уровне полностью продуманного замысла у нас есть образец рифм в распределенных парах, которые приближены к ближайшей паре – другими словами, ряд четверостиший, где каждая следующая строка рифмуется, заканчивается двустишием или рифмующейся парой строк.
Такой образец – нечто, на что мы откликаемся инстинктивно, он протягивает ниточку от общего к частному, от умозрительного к определенному, или, выражаясь простыми, физическими терминами – важнейшими терминами для моих целей – от большого к маленькому или от широкого к узкому, так что образец рифмы сонета напоминает сужение руки до пальца, ветки до листа, основания горы до ее вершины, рога быка или клыка слона. Основная формальная категория в природе – такая как воронка или конус – была перенесена в образовавшийся язык.
Образец ритма или размер сонета очень тщательно продуман.
Сонеты Шекспира написаны самым известным в английской поэзии размером – ямбическим стихом pentameter, то есть ритм стиха, состоящий из более или менее правильного чередования безударных слогов, за которыми стоят ударные слоги – эта метрическая единица называется ямбом, каждая строка содержит пять таких единиц, таким образом получается ямбическое пятистишие .
Мне кажется интересным, что этот самый распространенный английский размер состоит из нечетного числа метрических единиц в одной строке; фактически, второй по распространенности английский размер, строфа баллады, который обычно состоит из «четырех ударной» строки, за которой следует «трех ударная», и таким образом получается повторение семи ударений, также состоит из нечетного числа метрических единиц.
Ассиметричные или органичные примеры стихов продиктованы использованием нечетных размеров, таких, где одна строка всегда перетекает в другую, а не остается строки, самодостаточной в своей правильной симметрии[[1].
Другие распространенные размеры, например Англо-Саксонский, с «четырех ударной» строкой и французский александрийский стих показывают симметричные образцы, но даже в таких случаях для ритма стиха типично не всегда соответствовать размеру, так что ощущение избытка асимметрии находится в дисгармонии с симметрией размера.][1].
Я рассматриваю нечетный размер стиха как способ повторить конструкции природы, не правильный круг, который мы создаем нашим концептуальным воображением, а, например, форму облака или веток дерева: продуманных, совершенно точно не случайных, и к тому же превосходящих нашу возможность систематизировать. Как бы там ни было, в поэзии размер – не более чем стиль; стихотворная строка редко в точности соответствует образцу размера. Если, читая вслух сонет Шекспира, я буду слишком подчеркивать ударения как в образце размера, я разрушу львиную долю музыкальности стиха. Стихотворный ритм – это вопрос создания неточных, органичных стилей– естественных стилей, вопреки жестким и концептуальным.
В разных местах сонета просматриваются также и едва заметные повторения. Вы могли заметить, что стихотворение полно повторяющихся однокоренных слов – (см. оригинал сонета) alter, alteration; remover, remove – и гласных, и согласных звуков, которые делают соответствующие намеки, полу рифмы, сразу же звучат очень похоже и их приятно произносить и слушать. Поэтому строчку «Любовь - звезда, которою моряк определяет место в океане.» можно считать великой, пусть даже в ней каждое слово бессмысленно.
Эти частные случаи недолговечных ритмических узоров, собираемых и укладываемых по желанию, накладываются один на другой и подчиняются какому-то трудно предсказуемому правилу, они походят на сиюминутное понимание упорядоченной деятельности там, где, казалось бы, все в беспорядке: понимание того, что птицы, летящие в стае, могут все одновременно, не сговариваясь, захотеть повернуть в одном и том же направлении, под одинаковым углом.
Можно было бы подробнее остановиться на структурных компонентах этого сонета с точки зрения технической перспективы, продолжая анализировать схему его рифмы и размер и другие особенности, такие как перекрест, аллитерацию, созвучие, и так далее.
Но я думаю, достаточно просто услышать, что этот сонет на уровне звука и ритма состоит из взаимодействующих между собой форм/узоров – форм, которые действуют одновременно на макроскопическом и микроскопическом уровнях и которые поражают, а иногда и ослепляют нас своей красотой. Трудный, но важный вопрос состоит в том, почему Шекспир и все люди всегда ощущали потребность выражать себя при помощи сложных языковых узоров? Ведь, в конце концов, если бы Шекспир хотел только признаться своей возлюбленной в вечной любви, был бы способ намного проще. Что форма выражает сама по себе?
Я бы сказал, что она делает стихи живыми, как «птица, изливающая свое сердце». Мы хотим создавать формы/узоры во всех областях нашей культурной жизни, но поэзия – это особый случай, потому что она для создания узора использует то, что первоначально отделяло нас от природы: поэзия возвращает нас к природе через язык.
Позвольте внести ясность: я не утверждаю, что Шекспир сознательно намеревался подражать строению рога быка или полету птиц, когда он сочинял этот сонет, и не утверждаю, что особенности формы стихотворения обязательно соответствуют природным явлениям в точности как я описывал.
Дело не в том, что создание стилей в поэзии отражает какую-то особую правду об отношении языка к естественному миру, а скорее в том, что тот факт, что мы чувствуем потребность использовать поэзию, чтобы создавать образы в языке, показывает наше желание копировать природное и таким образом показывать нашу преданность естественному с помощью искусственного и восполнять потерю связи с природой, которая есть неизбежное последствие языка. Поэзия делает нас одним целым с приливами и отливами волн, движением бегущей лошади, сменой времен года, циклом жизни и смерти, орбитами планет, и, наконец, с биением наших сердец.
Демиан Роллисон.
[1] Другие распространенные размеры, например Англо-Саксонский, с «четырехударной» строкой и французский александрийский стих показывают симметричные образцы, но даже в таких случаях для ритма стиха типично не всегда соответствовать размеру, так что ощущение избытка асимметрии находится в дисгармонии с симметрией размера.
Объявления Храма.
Группы Храма:
Есть группы в Нью-Йорке, Лондоне, Англия, Санкт-Петербурге и Москве, Россия, а также в нескольких местах в Германии. Все, кто хочет знать больше об этих группах, могут позвонить в офисы Храма в Халсионе.
Библиотека им. Уильяма Куан Джаджа
обслуживает членов Храма, приезжих Халсиона и друзей, интересующихся Теософией, или тех, кто проводит исследования с помощью наших специальных коллекций. В нашей библиотеке работают добровольцы; Часы работы по понедельникам: 9-11 утра и 6-8 вечера, по пятницам, 9-12. В другое время – по записи через офис Храма.
Центральная Галерея Университета
открыта каждое воскресенье с 2 до 4 дня. В настоящее время там действует выставка «Взгляды». Звоните в офис Храма по телефону 805-489-2822 или идите по ссылке на веб-сайте Храма www.templeofthepeople.org.
Реабилитационная служба
Храма открыта в полдень каждый день в Храме. Приглашаем присутствовать всех.
Воскресные службы
проводятся в 10.30 в Храме. Трапеза Насыщения, празднования воссоединения духа и материи проводится в первое воскресенье каждого месяца. «Вход в молчание», встречи для молитв и медитации, проводятся каждое последнее воскресенье месяца. Докладчики представляют свои программы в другие воскресенья. Публика сердечно приглашается на все службы.
Учебные классы
под эгидой чиновников Храма и различные заказы Храма проводятся регулярно в 5.30 вечера в Храме по вторникам и по пятницам. Приглашаем всех.
Докладчиками
на воскресных службах были: 12 февраля: Элеонор Шамвей "Праздник исполнения"; 19 февраля: Вилли Гомел, читал Марти Фаст: "Ученик в обучении"; 12 марта: Элеонор Шамвей и Кристел Фирринг "Вопросы о Боге".