Мы принадлежим миру

С тех пор, как я себя помню, для меня были интересны люди и дальние места. В детстве я любила читать, и библиотека Халсиона открыла мне глаза и пробудила моё воображение  для восприятия мира и его народов через книги, которые я там брала. Я до сих пор помню озадаченное выражение лица моей матери, когда я с восторгом описала много замечательных вещей, которые я прочитала о Египте, особенно о пирогах - рам (pie-по английски значит пирог). 

Ей потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в том, что я сказала и исправить мое произношение пирамид. Годы спустя, когда я, наконец-то, оказалась стоящей cреди пирамид Гиза, я вдруг увидела поверх этих удивительных конструкций картинку нашей кухни в Халсионе и маму, которая помогала мне с проблемами словарного запаса чтения, обогнавшего мою разговорную лексику. 

Оглядываясь назад, мне кажется, что жизнь дала мне возможность познакомиться с самыми разными людьми и местами. Каждый шаг, который я делала, вёл меня к следующему повороту дороги; а выбор, который я делала, готовил меня к тому, кем я в конце концов стала. Тогда я не видела этих закономерностей, но, оглядываясь назад, сейчас это становится ясным и логичным. Я верю, что слова Учителя направляли мои шаги: «Пока мы не принадлежим миру, а лишь какому-то его крохотному кусочку, мы ограничены пределами того, что мы можем себе представить. Это нелёгкая задача,  истинно принадлежать  миру в принятии решений, основанных на благополучии остальных людей. 

В конце концов, не подтверждается ли она словами Иисуса: «Твоя воля,  не Моя, да будет исполнена». Пусть бесконечная Любовь и Божественный Закон управляют нашими жизненно важными решениями, а не  наши личные желания, и, тем самым, спасают нас самих и всех дорогих нам людей от ненужных страданий и продолжающегося невежества». Потребовалась целая жизнь, чтобы увидеть присутствие этого руководства в моей жизни, так как  кроме общих указаний, никто не может сказать нам, какие чувства нужно испытывать, какие слова говорить, какими молитвами молиться или какие дела нужно делать. 

Нас в Храме притягивает к нашим мудрым учениям о братстве и терпимости, иначе мы не были бы вместе как группа. Хотя мы должны делать свой выбор самостоятельно, мы можем делиться тем, как это работает для нас и, возможно, учиться на опыте друг друга. Я искренне верю, что мы принадлежим всему миру, и я благодарна за эту возможность поделиться с вами некоторыми из своих переживаний. Моя школьная мечта о карьере в сфере международных отношений  разбилась   при первом провале при поступлении в колледж. 

Однако, десять лет спустя, я была захвачена идеей Джона Ф. Кеннеди, озвучившего свою мечту во время президентской кампании 1960 г. о том, чтобы народы стали помогать другим народам, через институт Корпуса мира. Он попросил всех американцев подумать о  том, что можно сделать для других людей, чтобы выполнить  свои обязательства в отношении концепции глобального мира на практическом уровне. 

Он не был первым, кто это спросил, так как уже существовали программы, основанные на этой концепции, но он попросил, и он сделал это в то время и так, что захватил воображение американцев, с учётом их идеализма и практичности. Вы, наверное, знаете эти слова: «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, но спросите, что вы можете сделать для вашей страны. 

Не спрашивайте, что Америка может сделать для вас, а спросите о том, что мы все вместе можем сделать для свободы человека».   Несмотря на то, что бывший президент Дуайт Эйзенхауэр критиковал  работу Кеннеди  «Детский Корпус», президент Кеннеди продвигал этот план и 1 марта 1961 года подписал исполнительный указ о его осуществлении. Его мечта зажгла огонь в сердцах американцев всех возрастов, и это выразил один из ранних добровольцев, который сказал: «Я никогда раньше не делал ничего политического, патриотического или бескорыстного, потому что никто никогда не просил меня об этом». 

К этому времени я вернулась в колледж, успешно получила диплом и планировала преподавать за границей. Мне предложили контракты в Бенгази, Ливии и Германии, но я выбрала работу в ВМС США в Субик-Бэй на Филиппинах. Военно-морская база Субик-Бэй была в полной боевой готовности, из-за напряженности  в Заливе Свиней. 

В противовес этому мы услышали о позитивных, ориентированных на мир усилиях обычных американцев, и однажды одна молодая американка рассказала на школьном собрании о своем опыте работы волонтёром Корпуса мира. Тогда "Корпус мира" уже существовал второй год, и меня отпугнули рассказы, которые я слышала об интенсивной подготовке добровольцев, включающей подъём и спуск со скал, бег на длинные дистанции, изучение языков и плавание по рекам. Скалы, бег и иностранные языки это уже было плохо, но плавание было уж слишком не для меня, поэтому я выбрала Военно-Морскую  Школу для членов семей военных. 

Хотя об этом просил Кеннеди и я, действительно, хотела служить, но я сомневалась в своей способности воплотить в жизнь идеалы Корпуса Мира. Однако, здесь я встретила волонтёра Корпуса Мира, которая сказала мне, что она не взбиралась на скалы и не плавала. Тогда я поняла, что хочу подать туда заявление. Я вернулась домой после года пребывания на Филиппинах, полюбившей свою работу, но охваченная тоской по Халсиону и всему тому, что там имело для меня значение. Однако, оказавшись там, я поняла, что готова к еще одному зарубежному опыту, и подала заявление на работу преподавателем в американской школе в Гватемале. 

Мы, с моей подругой Элис, также заполнили несколько страниц заявлений в Корпус мира и с энтузиазмом отправили их. Мы старались не проявлять свои предпочтения в отношении страны службы. Однако я подумала, что раз уж я преподавала в военном училище на Филиппинах, меня могут послать туда. Когда Кеннеди был убит в ноябре 1963 года, служба в Корпусе мира стала моим личным долгом в принятии эстафеты, моей целью. 

Хотя меня приняли на  эту должность в Гватемале, я отказалась от неё. В мае 1964 года я получила письмо от Корпуса мира с приглашением пройти обучение в Калифорнийском университете в Лос-Анжелесе. Меня приняли на программу преподавания английского языка в Эфиопии, а Элис - на Филиппинах. Мне пришлось достать энциклопедию, чтобы найти Эфиопию на карте мира и узнать об императоре Хайле Селассие и об этом африканском горном королевстве с его экспортом кофе и меда. 

За тринадцать недель интенсивного обучения в университете я узнала об Африке, Эфиопии и о самой себе. Я узнала, что могу бегать по пересеченной местности две мили, делать больше приседаний и отжиманий, чем я могла себе представить, преподавать игры, в которые я никогда раньше не играла, и стала подушкой для уколов в Медицинском Центре. Я научилась тому, что говорить, чего не говорить; что паковать и что не паковать; чему учить и как  учить. Обучение длилось десять часов в день, шесть дней в неделю. 

Я почувствовала огромное облегчение, когда мне сказали держаться подальше от воды в Африке (у меня всегда был страх перед плаванием) и опасаться возникновения шистосомоза - печеночной двуустки (паразит), которая поселяется в организме человека. Я вернулась домой, чтобы собрать вещи, посетить «отвальные» вечеринки, дать интервью местным газетам и, наконец, сесть в самолет, направляющийся через  Нью-Йорк, Лиссабон, Мадрид, Афины, Рим, Каир и, наконец, в Аддис-Абебу в Эфиопии. 

Когда все 285 из нас вышли из самолета в Аддис-Абебе, чтобы присоединиться к 125 волонтерам, которые уже год находились там, мы более чем в два раза увеличили количество учителей, подготовленных для преподавания в колледжах Эфиопии. Когда я лично вышла из самолета, я уже два дня провела почти без сна и была сильно простужена. К тому же, я испытывала ужасную тоску по дому. Я была очень расстроена и хотела тотчас уйти в отставку, но что меня остановило, так это мысль о всех тех «отвальных» вечеринках, той рекламе и поддержке всех, кто остался дома, и я решила попробовать хотя бы  до Рождества. 

Я начала учить третьеклассников и четвероклассников. Мой первый день с третьеклассниками был их знакомством с английским языком, к тому же, я сама знала очень мало по-амхарски, --- но я попалась на крючок! По словам из фильма «Анна и король Сиама» - «Дети, дети - я не могу забыть детей, их сияющие лица, смотрящие на меня...». 

В одном из ранних писем домой я написала: «Вчера я учила третий класс писать их имена на английском языке. Я стояла на грязном полу, в комнате с темно-коричневыми, цвета грязи, стенами, перед маленькой доской с мелом, под гофрированной жестяной крышей и, плотно уставленными рядами твердых деревянных лавок, переполненных полными интереса, но очень подвижными учениками. Довольно типичные третьеклассники. 

Я написала все 55 имен на доске, и когда я обернулась, они сказали: «Спасибо» на английском языке - почти весь их словарный запас в английском языке на тот момент. И они целиком высунули  свои маленькие язычки. В амхарском языке не существует звуков, которые произносятся с языком между зубами, как это необходимо при произнесении таких слов, как ТО, ЭТО, ТАМ, и кроме того, в обществе неприемлемо показывать свой язык. 

Поэтому для меня подойти и сказать: «Ты неправильно говоришь, «спасибо», скажи так, как положено» -  было тяжело, но они всё-таки смогли это сделать. Они были так довольны собой, они просто сияли, а я чуть не плакала». Из другого письма: «У меня был самый симпатичный мальчик из третьего класса, которого зовут Сэмюэль, произносится Сэм-уэль (звучит просто ах). Я сказала ему, что в Америке его бы называли Сэм. 

Он понимал английский лучше, чем многие другие. Ему так нравится имя Сэм, что он подошел ко мне сегодня и попросил меня показать ему, как написать С-Э-М. В этой стране не употребляют никакие краткие имёна, и это кажется необычным. Он просто лучится, когда я зову его Сэм. Вчера, когда мы с Сарой [другим учителем-волонтером] прогуливались по городу, Сэм пошёл за нами, и сделал вид, будто он просто случайно встретился. Сейчас он сидит в углу комнаты, крутя босыми пальцами. 

Он тихо посвистывает, впервые практикуясь в написании a-b-c». «Я вчера начала  «Инструкции для Девочек». Около 15 из девяти и десятиклассников хотят научиться шить и всякому такому. В школе есть только одна швейная машинка, педаль, которой сломана. Когда-нибудь я получу запчасти в Аддис-Абебе, а пока подойдут иголка с ниткой. «Год назад, в такой же день, совершилось то кошмарное, ужасное  убийство». С тех пор произошло столько всего, но все это кажется совсем недавним.  

Дети здесь часто говорят о Кеннеди, порой забывая, что его уже нет в живых». В декабре 1964 года я написала: «В Рождество мы преподавали в школе. Мне пришлось утром доставить Джо в госпиталь, чтобы ей сделали ещё один укол. Она была волонтёром Корпуса Мира и у неё был не проходящий бронхит. Здесь, в городе, есть хороший государственный госпиталь под управлением Норвежских докторов-миссионеров. Когда мы заболеваем, мы должны по телефону докладывать об этом докторам из Корпуса Мира. «У нас в доме есть один из шести телефонов в городе. Однажды он зазвонил и мы обнаружили, что он работает. 

Но если что-то очень серьезное, доктора Корпуса мира посылают нас к норвежцам. Они очень компетентные врачи. Мы с Джо сидели в комнате ожидания, поджидая доктора. Мы были заняты вязанием. Две пожилые эфиопки сидели рядом с нами, очарованные тем, что мы делали. Джо вязала одной спицей и одной из катушек, создавая нить, похожую на веревку, которая будет вплетена в ковёр. Я все еще работаю над своим черным свитером. 

В моём, очень ограниченном амхарском, с помощью амхарского словаря, который случайно оказался у меня в корзине (я ношу её повсюду), мы обсуждали то, что мы делаем, сколько времени понадобиться, чтобы это закончить, какой это материал и так далее. Женщины хотели узнать, что мы делаем в Йиргалеме, где мы живем, и все о нас. Всё это время мы говорили на амхарском языке. 

Я была поражена тому, как многому я научилась у своих учеников в школе, и испытывала истинное удовольствие от того, что можно было вести разговор, и это и есть щедрая наградой за все трудности». Летом 1965 года мы с Сарой преподавали в летней школе. К тому времени я преподавала Домашнюю Экономику на территории школы в небольшом трехкомнатном цементно-кирпичном доме. Водопровода не было, поэтому вся вода, которую я получала была принесена учениками, которые плохо себя вели в других классах и которых отправляли в офис. 

Оттуда их отправляли с ведрами к реке, чтобы они принесли мне воду для программы Домашняя Экономика. Это был хороший урок дисциплины, потому что большинство детей, которые плохо себя вели, были мальчики, и так как получение воды было "женской работой", то бегать за водой было настоящим позором. Внезапно у меня не оказалось воды, но никто не вёл  себя плохо в классе! Мы выбрали специальный дом  для  нашего летнего проекта Домашняя Экономика, лишь потому, что там были большие столы. Я писала: "Летняя школа - это удовольствие!. 

У этих детей никогда раньше не было никаких других материалов для рисования, кроме карандаша и маленького листочка бумаги. Мы купили прекрасные большие листы тонкой бумаги, которые каждый день приводили их в восторг. Поскольку мы не смогли достать цветные карандаши, мы используем цветной мел, а также ножницы, цветную бумагу, пряжу, клей, ткань, траву, цветы, семена и т. д. Дети в США умеют пользоваться всем этим еще до поступления в школу. 

Жаль, что у меня нет слов, чтобы описать лица этих девяти и десятилетних эфиопских детей, когда они впервые попробовали рисовать пальцами. Они недоверчиво посмотрели на большую голубую каплю, которую мы положили на их влажную бумагу. Затем неуверенно сунули туда свои руки, лица сначала гримасничали, пока они погружали пальцы, а затем, когда они начали работать, появился вид чистого удивления и чувственного удовольствия от того, как они размазывали эту краску по всей бумаге,  пользуясь своими пальцами. Вскоре голубая краска покрыла всю бумагу, одежду, ступни и стены. 

И каждый день мы говорим на разные темы: их город, семья, страна,  природа, машины и так далее. Мы обсуждаем это на английском языке, выучивая все новые слова, а затем изображаем их в разных формах. Это может быть рисунок мелом или коллаж из бумаги и ткани, всё по-разному. Затем, прежде чем отправить их домой, мы даём им угощение: конфеты, попкорн, кубики льда или что-то в этом роде. 

С оборудованием для домашнего хозяйства, которое мне дали из государственной кладовой, пришел и большой американский холодильник, но он не имеет большого значения для жизней средних эфиопских семей или не имел  в те дни. Но мы его использовали. Я держала его набитым прохладительными напитками, которые продавала учителям во время перерывов и использовала эти деньги, на покупку припасов для программы  «Домашняя Экономика». 

Мы также делали кубики льда, которые были чем-то действительно особенным для детей. Мы сделали множество кубиков льда. Одному из волонтеров его тетя из Нью -Хэмпшира прислала ручной прибор по производству мороженого. Так что мы делали мороженое и время от времени приглашали всех соседских детей. Это было удовольствие. Лишь угощение, если больше нечем привлечь, гарантирует их посещение на следующий день. «На прошлой неделе мы сделали пальчиковые куклы из цилиндрика, свернутого из цветной бумаги. Это был такой восторг! Хотя они никогда раньше не видели кукол, однако работали два часа без остановки. 

На следующий день они с гордостью позировали вместе с куклами, когда я фотографировала. Вчера они забрали их домой. Одна маленькая девочка, которая вчера отсутствовала, позже увидела меня на улице и, подбежала ко мне в смущении, бросилась мне на руки и выпалила: «Мисс Шамвэй, где моя пупла?» Сдерживаясь от того, чтобы сразу её поправить (должно было быть кукла), я заверила ее, что она у меня есть, и что в понедельник девочка наверняка сможет её забрать». 

Конечно, письма домой были не слишком воодушевляющими. Были времена скуки, душевной боли, конфликтов, депрессии, болезней - но ты проходишь самые тяжелые времена шаг за шагом, учась на каждом из них и приобретая опыт. Все эти времена всплывали из груды моих воспоминаний во вторник 1988 года, когда я, вместе с другими вернувшимися добровольцами Корпуса Мира, присутствовала на молебне в Калифорнийском Политехническом Колледже, моей альма-матер, чтобы отметить 25-ю годовщину убийства Кеннеди. Нас было около 30 человек, молодых и не таких уж молодых, которые сидели вместе и говорили о мечте, которая послала нас в четыре конца мира.   У многих сидящих за столом за плечами было больше одного тура в разных  уголках мира. 

Мы говорили о нашем желании достичь трех конкретных целей Корпуса мира: привнести навыки в те места, где они нужны и просят о них; принести знания об Америке в другие страны, являясь наилучшим примером американской тайны мастерства, а также привезти назад те ощущения культур, с которыми мы работали и поделиться этими ощущениями дома с теми, кто укрепляет и расширяя приверженность Америки мировому сообществу. Все три цели были достигнуты небольшими методами: даже при обмене мнениями один на один, что приносило огромные изменения, если умножить их на 150100 вернувшихся добровольцев Корпуса мира и 5000 тех, кто был на своих местах в то время в 1988 году. Даже сегодня Корпус мира остается жизнеспособным во многих местах мира. Один парень был добровольцем в самой первой группе. 

Их пригласили на специальный прием в Белый дом, и перед отъездом президент Кеннеди пожелал им всего наилучшего. Когда Джейк добрался до своего места в отдаленной Танзании, он начал помогать проектировать и строить сеть гравийных дорог, соединяющих деревни. Так же, как и всем нам , ему пришлось испытать  подъёмы и спады, а через два года он вернулся домой, чтобы поделиться тем чему он научился. Через 18 лет ему суждено было вернуться в этот пыльный уголок мира и обнаружить, что там почти ничего не изменилось. Дорога была там, но больше походила на стиральную доску; пыль все еще была повсюду. 

Жизнь людей не сильно изменилась, но они были рады его видеть. Он написал в своем дневнике: «Кеннеди, должно быть, был чертовски хорошим парнем, что я решился сюда приехать». За тем же столом была медсестра, которая служила на Барбадосе и учила своего соседа кипятить воду для более безопасного питья. Один молодой человек плакал, рассказывая нам о деревне в Афганистане, где он проработал два года в конце 70-х годов, которая была разрушена во время недавней войны. 

Другой пришел послушать, потому что его только что приняли в Корпус мира на службу в Южную Америку, и университет разрешил его проекту стать его дипломной работой. Все мы за этим столом были тронуты мечтой, разделили эту мечту и воплотили её в какое-то действие в нашей повседневной жизни. Корпус Мира - это лишь один из многих способов построить процесс единения с миром, а не быть лишь его крохотной частью. Мы должны начать с себя, с собственного сознания и протянуть руку помощи нашему соседу, нашему микрорайону, нашему городу, нашему округу, государству, нашему региону, нашему народу. 

Пути достижения столь же разнообразны, как и все мы, и из этого разнообразия исходит наша сила и наше единство - как единый мир. Лишь после того, как я вернулась домой, я наткнулась на послание Учителя Илариона, данное в 1930 году. Я до сих пор ношу с собой копию этого послания, потому что оно так убедительно говорит со мной, как будто оно пропечаталось в каждой клетке моего тела. Вот Его слова: «Я принадлежу всему миру. Весь мир мой, также, как по сути, и вы мои. Всех людей притягиваю я к сердцу моему, всех зову к очагу моему. На вас я полагаюсь, чтобы приветствовать их вместе со мной, руками души, протянутыми в понимающих объятиях. 

Постарайтесь успокоить их, позаботьтесь о том, чтобы они чувствовали себя как дома. По возможности, говорите с ними на их родном языке. Хорошо узнать  некоторые их обычаи, в то время, как они знакомятся с вами и своим новым окружением,  прежде, чем вы отвратите их от себя отсутствием сердечности или признательности. Дружелюбие ведёт не к подчёркиванию своей особенности по отношению к другим людям, но устанавливает его через познание и понимание. 

Вы  найдёте намного больше иностранцев, стоящих у ваших дверей, чем вы ранее предполагали. Всевозможные вероисповедания, цвета кожи, различные народы – в настоящий момент двигаются по направлению к вашему храму. Вы не радуетесь? Мы полагаемся на то, что вы широко раскроете ваши сердца для того, чтобы этот процесс полностью воплотился. Это включает ваших детей и детей ваших детей в других жизнях, и тех, кто должен следовать вам в будущем и на кого вы можете опереться.  

 Элеанор Шамвэй